Как обещал, у меня пост на тему, поднятую Павлом Пинягиным: какой образ жизни выбрать, какое место в жизни должно занять ориентирование. Я хочу рассмотреть вопрос в ракурсе: мешает ли серьёзное занятие ориентированием достижению успеха в жизни вообще. И конечно, рассказ пойдёт через призму моей жизни в ориентировании. Уж простите меня за это.

В школе я ровно 5 раз участвовал на соревнованиях по ориентированию. Случилось так, что пришлось с 6 по 10 класс ежегодно принимать участие на районном турслёте в качестве капитана школьной команды. Обычно по одному не бегали тогда, а вся команда бегала за капитаном, примерно, как сегодня курсанты за Сергей Романычем Латышевым, если кто видел. Самое большее, могли в команду включить чемпиона школы по лыжам, чтобы тот тащил всех за собой. Надо представлять, какое было ориентирование в 1968 году – это вначале по белому азимуту со счётом шагов, затем по плану местности нарисованной на коленках на тетрадном листе и размноженной под копирку. Однажды и я занимался, участвуя в подготовке районного турслёта. Вот с тех пор я уже бесповоротно считал себя ориентировщиком.

Поэтому, когда я, после авиационного института приехал в Моторостроительное КБ, то сразу пришёл в команду «Сокол» к Вигонту В. С. и сказал, что я ориентировщик. Спросив про мой стаж ориентирования, он ухмыльнулся: «Посмотрим, посмотрим…» Ветераны помнят тот старт в Петрушенко в 1978 г, когда температура зашкаливала под 40. А это был как раз мой дебют (в 22 года). Лидер Сокола мастер спорта Белова Лиля сошла с дистанции (на другой день она вообще увела команду на пляж, вместо старта). Я же сначала со старта убежал мимо 1 КП на 1 километр. Остановило меня большое поле, которого в карте не оказалось, и с этого места пришлось начать ориентироваться. Но дистанцию закончил, и в контрольное время, хотя и на финиш приполз на карачках. Надо учесть, что в то время не было дистанций для начинающих, каждый выбегал на все 11 км. Выполнив за один сезон 1 разряд (1979, приз Иртыша, Пролетарка), я ушёл в армию 1979 – 81 гг.

Настоящее ориентирование началось в новом составе «Сокола», когда тренером в 1984 году стал Гатаулин Ринат. Команда была набрана с производства, в основном из молодых специалистов примерно одного призыва. И вот тут начинаются мои наблюдения.

Наблюдение №1. Естественно, что лидером нового набора был я, как же, целый 1 разряд! Остальные, каждый по способностям: двое бегали на 2 разряд, трое – третий, остальные — б/р. И вот в мае 1985 возвращались из Борового. Ринат не смог поехать, я отвечал за команду, в том числе, чтобы все успели на работу. Поезд приходил, кажется, 6:30 утра в понедельник. А вот к 8:30 надо на работу. Перворазрядник успел вовремя, 2 разряд – оба опоздали, 3 разряд – все позвонили, что выйдут с обеда, а б/р вообще в этот день не пошли на работу. Ну ладно, может, это была случайность. Но когда я посмотрел, у кого какая зарплата (это они уже проработали несколько лет), оказалась аналогичная закономерность!

Впоследствии из той команды я выполнил в 1986 г. КМС в Королёвке в возрасте 31 года, а остальные так и не определили по-настоящему, какое место в их жизни должно занять ориентирование.

Наблюдение №2. В советское время, как известно, материальное положение спортсменов не сильно отличалось друг от друга – все работали на заводе, состояли в армии и т.д.

Но вот случились 90-ые гг. Я не ошибусь, если скажу, что в новых условиях все ориентировщики достигли материального положения в полном соответствии с их спортивной квалификацией и заметьте, многие из них без отрыва от активного ориентирования, или с коротким перерывом. Это, как правило. Могут быть исключения, но такие, которые при ближайшем рассмотрении, только подтверждают правило. Оглянитесь вокруг. Опровергните меня.

В советское время ориентировщики в основном были «безлошадными», но несмотря на это объездили всё страну с рюкзаками и палатками. В «Соколе» особенно доставалось мне с её преимущественно женским составом. Польская палатка весом в 20 кг прописалась на моём рюкзаке во всех переходах. Однажды в Свердловске, из под носа ушла последняя электричка и в попытках успеть на старт, пришлось сделать с командой марш-бросок по рельсам 20 км до Северки. Этот марш должен помнить Александр Кузьмич, потому что он тогда приставил к нам двух своих отставших девчонок. После этого случая, Кузьмич стал нас выделять. И это для нас было своего рода наградой.

К чему я это рассказываю? Да потому, что именно эти тренировки понадобились в 90-ые, когда упал железный занавес, и многие ориентировщики, не растерявшись нисколько, набили рюкзаки товаром и рванули на соревнования в Румынию и Польшу, а заодно осваивали их язык и базары. Кстати, Семичев Игорь и Сухоруков Игорь между делом умудрились стать чемпионами Румынии. Так начинали многие из нас. И первым организатором «челночной» поездки выступил незабвенный наш «Шеф», Владимир Николаевич Агальцов. Вечная ему память и благодарность!

Дальше уже каждый торил свою дорогу в бизнесе. Я же, немного поднявшись на Румынии, переключился на Китай. Вскоре приобрёл машину и первая загородная поездка у меня была в сентябре 1994г, конечно же, на соревнования. Тяжело было возвращать форму после двух лет перерыва.

Затем подросли мои девчонки и их стал приобщать к ориентированию. И вот тут:

Наблюдение №3. Моя старшая, Неля, усидчивая очень, но особых успехов поначалу в школе не показывала. И тут, когда мы с ней, наконец, настояли перед мамой бросить эту ненавистную музыкальную школу и научились, наконец, самостоятельно проходить дистанции, её оценки в школе, как по щучьему велению, вдруг стали круглые пятёрки. Она не занималась в ДЮСШ, и ориентированием занималась ради удовольствия, но с большим интересом и нередко выигрывала детские дистанции. И я её особенно не принуждал никогда. Но вот в старших классах, и потом в универе, она стала подходить ко мне с просьбой: «Пап у меня что-то с учёбой не получается, повози меня на соревнования (???!!!). Она закончила школу с золотой медалью, в универе шла на отличие, если бы не этот ГОС, затем в Москве закончила магистратуру в Высшей школе экономики, теперь москвичка, работает в крупнейшей аудиторской фирме. Экипировку и компас, кстати, увезла с собой, хотя в последнее время увлеклась пешими походами. А вот младшая дочь Женя, разве только научилась ориентироваться, но особой тяги к ориентированию не испытывает. Соответственно, и отношение к учёбе и успехи у неё, мягко говоря, поскромнее будут.

И ещё: Видимо, на роду мне было написано стать ориентировщиком. Иначе как объяснить, что родился и вырос в глухой башкирской деревне, где ни секций тебе, ни карт, однако с 6 класса стал считать себя ориентировщиком. И институт мой оказался одним из центров ориентирования. Но я проходил мимо спортклуба, потому что поставил цель: закончить с отличием. На работу попал в МКБ в Омске, где опять оказалось, что профком финансирует только один вид спорта – ориентирование.

А я, как первый номер выпуска элитного вуза, с соответствующими амбициями приехал завоевывать Сибирь с романтическими мечтами сделать блестящую карьеру. Но очень быстро понял, что старым пердунам на производстве, ничего этого не надо. Твои способности никому тут не нужны. К тому же провели доверчивого и с зарплатой и с жильём.

И вот тут я решил, подсиживайте-ка вы друг друга «без трубы», а я найду самовыражение в ориентировании! И очень скоро понял, что ориентирование очень хорошая подоплёка и производственным успехам в том числе.

И вот, как сейчас помню, когда начал выходить из комсомольского возраста, как-то раз начальник, а я его зам как бы, и говорит мне:

— Ведь уже не мальчик, пора бы уже, наверно, завязать с этими лесными побегушками?

Типа того, что надо бы сосредоточиться на работе на 100%.

А я как раз, написал по всем правилам спортивной науки план тренировочных нагрузок на год, и наметил рост результатов на несколько лет для выполнения КМС. И кроме того я знал уже точно, что и на работе, благодаря ориентированию в том числе, мои результаты повыше других. Я ждал такого вопроса, не растерялся и тут же ему отчеканил:

— Знаете, я другого мнения на этот счёт.

— Ладно, ладно, не буду больше поднимать этот вопрос – видимо моя твёрдая убеждённость и непоколебимость сразила его и действительно, больше этот вопрос не вставал.